А еще я внезапно писал на этой ФБ! Это все "Дом...", вдохновляет так, что мама не горюй! Адская книжка.
Название: Кровь не вода
Автор: shoutbee
Бета: Санди Зырянова, Fatalit
Размер: драббл <520>
Пейринг/Персонажи: Крыса/Рыжая
Категория: фемслэш
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Крыса всегда возвращается. Рыжая всегда знает, что Крыса вернулась.
Примечание/Предупреждения: ООС, бладкинк
читать дальше
Наружность затягивает: как ярко-зеленая болотная трясина или коварные, безобидные лишь с виду зыбучие пески. Поймешь, что уже не выбраться, только когда плотная масса накрепко сомкнется вокруг пояса. И чем больше будешь барахтаться — тем быстрее погрузишься с головой. Знатоки носят с собой трость, чтобы прощупывать почву или выбираться с помощью нее на поверхность. Крыса ныряет в Наружность с разбега, с головой, но неизменно выныривает из плотной массы, норовящей заграбастать себе еще одну жертву.
Рыжая всегда узнает первая. Первая ловит острый отблеск и едва слышный перезвон стекляшек. Крыса всегда возвращается из Наружности еще более потрепанная, чем обычно, бледная до синевы, просвечивающей витыми линиями сквозь кожу: ни дать ни взять — скелет.
Но она возвращается. Лицо скрыто за длинной челкой, а зеркала, кажется, бликуют даже самой безлунной ночью. И где-то там, в этой совсем-черной-ночи, Рыжая лежит на краю жесткой кровати, запрокинув кудрявую голову, и волосы ее в темноте напоминают щупальца неведомых морских тварей из детских страшилок - они медленно покачиваются на сквозняке, причудливо изгибаясь в разные стороны. А Крыса, положив острый подбородок на ее впалый живот, осторожно ведет ногтем по тонким косточкам ребер. Сверху вниз, начиная прямо под левой грудью, оставляя тонкую белую полоску, на которой почти мгновенно набухают бисерные алые капли. Они скатываются вниз, оставляя подсыхающие на прохладном воздухе дорожки, стягивающие кожу, пачкая и без того далеко не самое чистое белье.
Крыса собирает теплые капли пальцами, растирает сухими мозолистыми подушечками, задумчиво принюхивается и облизывает.
Рыжая приподнимает голову — затекшая шея отзывается тянущей болью в районе третьего-четвертого-пятого позвонка — и, упираясь пятками, съезжает по кровати ниже. Крыса тоже привстает — ранее закинутые за спину стекляшки теперь осыпаются ледяными осколками Рыжей на грудь и так же быстро исчезают. Она хихикает. Подсохшая было ранка вновь наливается и начинает кровить, пульсировать в такт с сердцем.
Крыса склоняет голову к костлявому плечу. Острые коленки упираются в матрас по бокам от бедер Рыжей, едва сжимая. Крыса смотрит на неровный ряд тонких шрамов, расчерчивающих кожу. Некоторые начинаются совсем рядом с сосками и тянутся до середины ребер, другие - короткие, не длиннее ширины двух сложенных вместе пальцев. Они похожи на стебельки трав: того и гляди, закачаются на сквозняке. Один — тот, что совсем рядом с новым, все еще красным и уже припухшим, отличается — он не бледный, а едва розоватый. Крыса касается его холодным — холоднее стекляшек! — пальцем.
— Почти зажило, — задумчиво говорит она.
Рыжая улыбается — темнота прячет и ее мягкую улыбку, и острый взгляд Крысы, которым она впивается в приоткрытые губы.
Потому что ей в темноте дозволено видеть немного больше, чем всем остальным.
— Ты не опаздывай в следующий раз, а то и вовсе не различишь, — говорит Рыжая и накрывает холодную ладонь своей.
— Это будет не очень хорошо, правда?
— Очень нехорошо, — соглашается Рыжая.
На соседней кровати кто-то тихо ворочается и тут же испуганно затихает. Кажется, даже дышать перестает. Крыса едва слышно хмыкает.
— Теперь ты не потеряешься? — спрашивает Рыжая.
— Нет, — как и всегда, отвечает Крыса.
Никто не знает, когда Крыса вернется. Даже сама Крыса этого не знает. И уж тем более не знает Рыжая. Но когда с новой отметины осыпается хрусткая кровяная корочка, под которой прячется розоватая и совсем тонкая кожа, и Рыжая не может пересилить себя, чтобы не сковырнуть остатки — глаза вдруг слепят яркие отблески.
А потом снова наступает ночь.
Название: Длинными пальцами рисуй мне черное небо
Автор: shoutbee
Бета: Fatalit
Размер: мини <1007>
Пейринг/Персонажи: Ведьма/Кузнечик, Слепой/Кузнечик
Категория: гет, слэш
Жанр: ангст, романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Кузнечику очень нравится Ведьма. У нее «ночные» черные волосы и длинные пальцы.
читать дальше
В прачечной темно. Удушливо пахнет сыростью, хлоркой и старым, стиранным-перестиранным бельем. Серый пол усеян осыпавшейся от влажности штукатуркой и комковатой, свалявшейся пылью. Когда Кузничик, воровато оглядываясь, входит в помещение, из-под ног с возмущенным писком разбегаются крысы, не закончившие свою трапезу. На одной из когда-то белых громадин лежит забытый кем-то из персонала журнал с полурешенным кроссвордом, рядом одиноко стоит грязная чашка с отколотой ручкой. Кузнечик с любопытством заглядывает в чашку — зря: в оставшемся пойле, кажется, уже сформировалась новая экосистема; читает вопросы кроссворда и сходу отгадывает пару штук.
Ведьма появляется как всегда неслышно, из темноты дверного проема, и Кузнечик в который раз против воли пугается. Мысленно ругает себя за это и чувствует, как щеки начинают гореть. Хорошо, что в темноте оттенков его лица не разглядеть.
— Привет, Кузнечик, — говорит Ведьма.
На ней черная длинная футболка, и Кузнечик против воли замечает мелькнувшее под подолом такое же черное нижнее белье.
— Здравствуй, — смущенно отвечает он. — Письмо в кармане.
Ведьма ловко подцепляет пальцами торчащий из заднего кармана штанов Кузнечика уголок сложенного листа и тут же разворачивает. Принимается читать, поднеся прямо к глазам и щурясь в темноте.
«Ночное зрение», — с уважением отмечает Кузнечик.
Ведьма очень красивая и даже без косметики и своей широкополой шляпы остается Ведьмой. Кузнечик искоса поглядывает на нее, перекатываясь с пятки на носок и изо всех сил стараясь оставаться незамеченным. Он гадает, видел ли кто-то еще, кроме него самого, Ведьму такой – с остатками не до конца смытой туши под глазами и маленьким прыщиком на носу, не скрытым этими их непонятными кремами из маленьких баночек. Наверное, только Череп. При мысли о нем Кузнечик поспешно отводит взгляд от тонких улыбающихся губ и мучительно краснеет, глядя себе под ноги. Ведьма взрослая, высокая и опять-таки очень красивая, у нее в наличии все руки и ноги, а еще черные-пречерные раскосые глаза, словно притягивающие к себе весь свет и не выпускающие его обратно. Она все видит, все знает, и все ее опасаются. А у Кузнечика нестирающиеся веснушки на носу и щеках, россыпь совсем не незаметных прыщиков на лбу, и весь он длинный и несуразный с пустыми болтающимися рукавами, и....
Ведьма дочитывает письмо, и мелькнувший в темноте огонек мгновенно съедает бумажку, оставляя лишь пепел, который мгновенно теряется на грязном полу. Она улыбается — уже Кузнечику, а не рукописным строкам — мимолетно гладит его тонкими пальцами по щеке и говорит, как и всегда:
— Спасибо, Кузнечик, — и, почти сразу же: — Ты чего такой горячий? Ты случайно не заболел?
Кузнечик вспыхивает — хотя, казалось бы, куда уж больше, он и так чувствует себя добротно сваренным раком — и мотает головой.
Ведьма ловит его испуганный взгляд, смотрит на него своими черными глазами, а потом начинает тихо хрипловато смеяться. У Кузнечика по спине сбегает целая толпища мурашек.
— Череп меня убьет, — шепчет он, опуская голову и пряча пылающие щеки.
— Ну что ты, глупый. — Она кладет руки ему на плечи и наклоняется, чтобы быть вровень. — Он же считает тебя маленьким.
Кузнечик замечает краешек простого черного бюстгальтера в вырезе ее футболки. Его ведет в какие-то совсем дальние дали, и, пьянея от собственной смелости, он спрашивает:
— А если бы я был из вас... из старших, ты бы... со мной встречалась? – Последние слова он выпаливает так быстро, что они сливаются в один нечленоразделный звук, но Ведьма понимает.
Она несколько секунд смотрит на него очень внимательно, словно пытаясь разглядеть что-то, а Кузнечик завороженно – заколдованно – смотрит на нее в ответ. Потом она прикрывает веки с остатками туши, прячая ведьмовские глаза, и качается вперед, коротко касаясь своими губами его. Так же быстро отстраняется и, приложив к губам ошалевшего, едва дышащего Кузнечика палец, тихо шепчет:
— Никому. А то прокляну.
Но ее «прокляну» сейчас кажется каким-то совсем не страшным, а даже немного веселым. В черных глазах Ведьмы Кузнечик видит смешливые искорки, так что по его лицу сама собой расползается глупая счастливая улыбка, и он согласно кивает. Ведьма улыбается в ответ, коротко треплет его по волосам и уходит, не прощаясь. Темнота дверного проема почти сразу поглощает ее стройный силуэт, а спустя пару секунд гаснет и эхо легких шагов.
«Улетела», — с восторгом осознает Кузнечик. Он будто наяву видит, как в раскрытую ладонь ложится метла, как Ведьма вспрыгивает на нее и бесшумной тенью несется через лестничные пролеты.
Кузнечик облизывает губы, с волнением ощущая на кончике языка горьковатый привкус — это сигареты, которые курит Ведьма. У него метлы нет, так что приходится красться на цыпочках, озираясь через каждый шаг, чтобы ненароком не наткнуться на таких же ночных путешественников.
В спальне он забирается в кровать к Слепому — тот все равно услышал его еще на подходе, а если вдруг спал, то уже точно проснулся – и долго рассказывает, борясь со страхом, восторгом и смущением одновременно. Слепой раздраженно шикает на него, когда Кузнечик переходит на совсем уж громкий шепот, но все же слушает, глядя куда-то сквозь него белесыми глазами.
— Череп тебя убьет, если узнает, – в конце концов ворчливо заявляет он, зевая, и отпихивает тяжело дышащего после длинного рассказа Кузнечика.
— Я только тебе рассказал, больше никому. Ведьма сказала, вообще никому нельзя, но тебе-то можно, – совсем шепотом отвечает Кузнечик и продолжает, мечтательно закатывая глаза:
— Она такая красивая, и волосы у нее такие черные-черные, даже днем. Как будто ночь в них поселилась...
— Философ ты, Кузнечик, — насмешливо констатирует Слепой и прицельно тыкает ему пальцем в лоб, возвращая на землю с небес (черных, как волосы Ведьмы).
Кузнечик скашивает глаза на бледный палец.
— ...и пальцы у нее такие длинные и очень красивые, – продолжает он, – как вот у тебя, Слепой.
Палец тут же исчезает со лба, и Слепой быстро отворачивается, недовольно сопя.
— Ну, ты чего? – непонимающе спрашивает Кузнечик.
— Ничего, спи давай. Поздно уже. Вставать рано.
— Ну, Слепой, — тянет Кузнечик, кладя подбородок на белеющую в темноте горячую щеку. — А ты что такой горячий? Повернись ко мне.
Слепой вздыхает и поворачивается. Глаза у него уже закрыты.
— Доволен?
— Да, — Кузнечик устраивается поудобнее и молчит несколько минут. – А можно я тебе еще расскажу немного? – не выдерживает наконец он.
– Можно, – смиренно вздыхает Слепой.
Под утро Кузнечику снятся тонкие улыбающиеся губы, мелькающее под длинной футболкой белье, черные волосы и длинные пальцы. Кузнечик во сне никак не может решить, ведьмины это пальцы или пальцы Слепого. Пальцы трогают сухими подушечками его закрытые глаза, проводят, приминая, по ресницам и останавливаются у губ, легонько надавливая. Во сне Кузнечика снова целуют, и он счастливо улыбается.